Темная каюта, потемневшие от времени дощатые стены, мерный убаюкивающий ритм качки. Где-то наверху, на палубе раздался крик «Йо-хо!», потом звон разбитой бутылки и сразу же звуки потасовки. Это у пиратов сегодня был очень удачный абордаж. Маленькое рыбацкое судно, на которое они наткнулись скрывало на борту достаточно контрабандного виски, чему захватчики настолько обрадовались, что даже отпустили пленника подобру-поздорову, не забыв при этом, конечно, конфисковать все, что у него было. А так как теперь стоял полный штиль – такую удачу нельзя было не отметить. Сверху снова кто-то заорал и, судя по громкому всплеску, плюхнулся за борт – выловят, наверное.
Но вернемся в каюту. Здесь все так же темно, душно и тихо, если не считать шума с палубы. Внезапно, куча тряпья, сваленная кем-то нерадивым в углу, зашевелилась. Человек, лежащий на одной из коек, повернул голову, но присмотревшись, вернулся в недавнее положение. Крыса, поняв, что она в каюте не одна, скрылась.
Человек на койке глубоко вздохнул и прикрыл глаза. Нет, спать не хотелось, его мучала усталось другого рода. Короткие, темные волосы топорщились мягким ежиком, изящные черты лица и силуэт фигуры, выдавал в лежавшем человеке женщину неопределенного возраста. Это Алонсис и она очень устала наблюдать.
Когда-то, в незапамятные времена, была учреждена особая школа. Туда брали в основном сирот - мало кто из родителей хотел, чтобы их чадо туда попало. Потому что с момента, когда ты проходил через массивные, деревянные ворота - остальная жизнь заканчивалась. Учили всему: грамоте, боевому искусству, точным наукам, всему, что могло им дать больше понимания об этом мире. Но в основном учили не чувствовать. Ничего. Чтобы не вмешиваться, человек не должен был испытывать лишних эмоций.
По окончанию обучения человека либо отсылали «в мир», либо оставляли работать внутри школы. Со вторыми все понятно. А вот первым приходилось сложнее. Они должны были путешествовать и смотреть, и слушать. Везде, куда приходил наблюдатель, их принимали радушно, хоть и с опаской. В королевские дворцы или хижины простолюдинов, везде вход для них был свободный. Даже когда Алонсис сообщила капитану этого корыта, невысокому, коренастому мужчине с полуседой бородой, что плывет с ними, он и не заикнулся про женщин на корабле. У наблюдателей нет пола.
А секрета такой вседозволенности было всего два, во-первых, их боялись. Слухи ходили самые разные. Что при желании они могут убить целый город, что их защищает черная магия, даже поговаривали, что это нелюди. Естественно, большая часть была чистой выдумкой. Однако, не все.
Ну и во-вторых, они действительно практически ни во что не вмешивались. На их глазах можно было совершать преступления, творить величайшее добро, можно броситься со скалы, можно попробовать бросить со скалы наблюдателя (правда, скорее всего ничего не выйдет). Он никогда никому не расскажет, не выступит в суде, не будет мешать.
Вот по этим причинам им не то чтобы были рады, но по крайней мере терпели. Иногда годами. Пока, однажды, наблюдатель не исчезал. Тогда все вздыхали с облегчением. Ведь тяжело жить, когда рядом с тобой находится очень опасный человек, который к тому же смотрит за каждым твоим шагом.
Однако, ни капитан, ни другие люди в мире, не знали об еще одной миссии наблюдателей – сбор артефактов. И это основная причина, по которой Алонсис уже четыре месяца раздражала команду своим присутствием.
